Сияние базальтовых гор (Художник Б. Бобров) - Страница 46

К оглавлению

46

Пётр Кузьмич вновь обернулся к окну и движением руки пригласил собеседников.

— Смотрите. Остались одни туманности, — удивлённо проговорил Галаджи.

— Естественное течение реакции, — пояснил Пётр Кузьмич. — Воздушная буря, вызванная взрывами, пришла в равновесие с течением воздушных потоков. После выпадения дождей в этих искусственных облаках остались наиболее лёгкие частицы, которые, постепенно соединяясь, будут ещё Накрапывать где-то, а затем окончательно рассеются.

Профессор указал на часы;.

— Видали! Сейчас 19 часов. Запуск производили в семь тридцать утра. Значит, реакция продолжается уже двенадцатый час. Великолепно!..

— А как ведут себя двигатели летающих снарядов? — обратился к Споряну Галаджи.

— Вполне удовлетворительно. Но по одному запуску нельзя судить об их качестве.

Будущее покажет все подстерегающие нас изъяны. Но уже и теперь ясно, что все взрывы происходят на заданной дистанции.

— Корпуса снарядов сгорают полностью?

— Пока точно неизвестно. Собираем данные. Нет ещё ни одного сообщения о падении осколков на землю, даже в зоне взрывов. Видимо, формула металлической смеси вполне правильна.

Пётр Кузьмич будто не слушал их. Медленно перемещая окуляры бинокля, он следил за поведением растворяющихся туманностей. Затем молча протянул бинокль Споряну.

Тот просмотрел горизонт с севера на юг, опустил бинокль и вздохнул с понятным для всех радостным облегчением.

Молчание длилось не более двух-трёх секунд, после чего Галаджи начал говорить об интересе шпионов к открытиям Кремлёва и Споряну.

— Точно установлено, — сказал он, — что чертежи инженера Споряну были сфотографированы…

— Устанавливаете, — перебил его Кремлёв, — но не принимаете никаких мер.

Галаджи замолчал. Видно было, что упрёк его обидел, но он уклонился от прямого ответа, перевёл взгляд на Прозорова, прошёлся по кабинету и пригласил жестом руки всех к дивану. Присев рядом с профессором, заговорил скупо, взвешивая каждое слово:

— Работа разведки многим непонятна. Не обо всём мы можем откровенничать.

Например, чертежи Споряну были сфотографированы в библиотеке института…

— Библиотекарем? — удивился Прозоров.

— Трудно сказать… Во всяком случае её родственники связаны с иностранцами…

Время покажет, куда ведёт эта «ниточка». Пока к «Лесной каравелле». Но не в этом дело. Цель нашей сегодняшней беседы — уточнить некоторые детали, интересующие и нас, и вас, а в целом касающиеся не практической деятельности коллектива лаборатории, а последующих широких производственных испытаний. Органы должны о них всё знать, чтобы обезопасить район испытаний от любых случайностей.

Они разместились поудобнее на мягком диване. Галаджи предложил папиросы. Генерал Прозоров еде? лал глубокую затяжку и начал излагать задачи, которые должны были сопутствовать предстоящим испытаниям по дождеванию больших площадей. Беседа продолжалась почти три часа. Задачи, выдвинутые генералом Прозоровым и профессором Кремлёвым, были основой того, что впоследствии привело в недоумение не только многие разведки, но и учёных ряда стран.

ГЛАВА XVI

«ТУРИСТ» В САМГУНИ

В тот день, когда генерал Галаджи имел столь серьёзную беседу с Прозоровым, Кремлёвым и Споряну, к станции Самгунь в «Голубом экспрессе» подъезжала группа иностранных журналистов. Среди них был и очередной шпион адмирала Ландэ, известный читателю «Турист». Разведцентр снабдил его документами научного работника, приехавшего ознакомиться с новинками и методами гибридизации, проводимой научно- исследовательским институтом субтропиков — «НИИ Главцитрус».

Подъезжая к Самгуни, «Турист» обдумывал, как установить контакт со связным шпионом «Брюнетом- прима» и цитрусоводом Таберидзе. Карьеристское нутро «Туриста» никак не могло смириться с тем, что он не первая фигура в Самгуни, а рядовой шпион — чернорабочий разведки.

«Ничего, мы ещё посмотрим, — утешал он себя, — прикинем на весах истории, кто чего стоит. Таберидзе можно приручить шантажом, а «Брюнет-прима»… присмотрюсь, авось что-нибудь удастся… Будет неподатлив, устрою провал».

Приехав в Самгунь, «Турист» с первых же дней начал слежку за квартирой Таберидзе. «Видимо, работает в разные руки», — не без зависти предположил «Турист» и начал разрабатывать план подчинения преуспевающего соперника. Он решил, что сделает всё чужими руками, пусть даже придётся шагать через трупы.

«Любопытно, — думал «Турист», — какова подоплёка научной «командировки» Русселя в «Лесную каравеллу»? Чего здесь больше: дел аспирантуры института или особых поручений адмирала Ландэ?.. Видимо, Руссель находится на особом счету, раз ему доверена поездка в вотчину барона фон Бретт.

Надо ходить за ним по пятам. Не мешало бы провалить его в первую очередь, а потом сообщить: «вот, мол, вам и немецкая кровь…» Установив связи с «Консулом» — резидентом разведцентра «ОСТ» в Самгуни — и «Брюнетом-прима», «Турист» начал действовать, стараясь обратить на себя внимание адмирала Ландэ.

Приблизиться к самому профессору Кремлёву или инженеру Споряну шпионы не решались. Это повело бы к явному провалу. Им было хорошо известно, насколько зорка охрана. Нужно было искать посредника, который имел бы доступ в лабораторию. Но такой «фигуры» не мог назвать ни один из шпионов. Правда, было решено использовать резерв — Сергея Станиславовича Шпангель, преподававшего рисование в школе, где училась внучка профессора.

Но это был слишком дальний маневр, явно не устраивавший адмирала Ландэ. К тому же Шпангель, отсиживавшийся в СССР больше десяти лет, оказался не только малоизобретательным, но ещё и трусом, избегающим смелых комбинаций.

46